Здесь такая земля, что не слышно шагов,
Бесконечность в тени облаков,
И горят синевой в сочных травах лугов
Голубые огни васильков.

Постою и послушаю, как в тишине
Монотонно шумит стрекоза,
И ещё раз пойму, как же дороги мне
Васильковые эти глаза.

Ведь, наверно, из детства они неспроста,
Всё зовут и зовут: "Воротись!"
Потому что есть в жизни такие места,
Без которых нельзя обойтись.

Знойный воздух упругим крылом всколыхнув,
Перепёлка взлетит с бугорков.
Я прилягу в траву и счастливый вздохну,
Растворяясь в огнях васильков.

За годом год, и силы не прибавишь,
Потерянное вряд ли кто найдёт,
И мудрость появляется тогда лишь,
Когда на волос первый снег падёт.

Давно вдали отгрохотали грозы,
Мы точно знаем что там впереди,
Но не страшат крещенские морозы,
Не холодят осенние дожди.

Пусть не всегда нас радостно встречали,
Но неизменна вера до сих пор:
Любовь спасёт, когда падут печали,
Закрыв собой и плаху, и топор.

В минуты страха не захлопнет двери,
Едва увидев, как беда грядёт,
И хочется надеяться и верить,
Что не предаст, не бросит, не уйдёт.

Любовь жива, она всегда сияла,
Любимые сердца, как начеку:
Поправленное ночью одеяло,
И поцелуй в небритую щеку.

Из года в год…
Река спокойней к устью,
А нас несут тугие паруса,
Наполненные тихой женской грустью
Со здравною молитвой к небесам.

Когда в твоей душе погаснет свет,
И никуда из темноты не деться,
Покажется, что не было, и нет
Глубокой боли за другое сердце.

Когда любовь, быть может, поспешив,
Та, что ночами приходила в грёзах,
Исчезла в состоянии души,
Вмиг растворяясь в жизненных курьёзах.

Покажется, что мысли ни о ком,
И что обида все надежды рушит,
Что не связались крепким узелком
Ещё недавно родственные души.

Не предавай жестокому табу
Всё, что найдёшь, и что потом погубишь.
… Ты только не кори свою судьбу
В тот самый миг, когда меня разлюбишь.

Внучке Алине посвящаю…

Ты в жизнь идёшь и, оставляя след,
Не потеряйся в ней ни на мгновенье,
А хочется « по щучьему веленью»
Достичь всего в свои семнадцать лет!

Ты в жизнь идёшь, и, может быть, не раз
Через судьбу пройдут чужие люди,
Которых не заметишь и забудешь,
Оценивая встречи без прикрас.

Ты в жизнь идёшь, и вмиг наперебой
В ней побегут события и даты,
Но не дают, как в школе, аттестаты
За трудные победы над собой.

И в череде внезапных перемен
Случайный взгляд меняет жизнь людскую.
… Дай бог прожить тебе её такую,
В которой нет предательств и измен.

Вспыхнет солнце лучом, но земля ещё холодом дышит,
Дятел дробью пройдёт по владениям дальних глубин,
Воробьи, суетясь, зашумят на заснеженной крыше,
И замрёт ветерок у околицы в ветках рябин.

Где-то филин вздохнёт и замолкнет по-старчески мудро,
Заискрится рассвет, пробежав по полянам лесным,
И ворвётся заря в долгожданное зимнее утро,
Каждым мигом своим приближая дыханье весны.

Вряд ли что-то найду я дороже вот этой глубинки,
Где из окон видны занесённые снегом холмы,
Где дымок из трубы, и на стёклах застыли снежинки,
Как набросок холста на холодном мольберте зимы.

Начинается день, я тебя позову на прогулку,
Мы увидим, что ночь в зимний лес неохотно бредёт,
А рассвет неспеша по замёрзшим хрустит переулкам.
Пусть ещё не весна, но она непременно придёт.

Идя в бессмертие своё,
У совести не спросишь дважды.
Любой, шагнув на остриё,
Свой выбор делает однажды.

Взлетев когда-то в небеса,
Ты в небесах остался вечно.
А облака на парусах
Над Сирией плывут беспечно.

… От взрыва завалился «Грач»,
Огонь лишает всех сомнений!
Ты знаешь, Рома, твой палач
Ракетой бил без объяснений.

Ведь в синеве не утонуть,
Не приземлиться на опушку,
Тебе б немного отвернуть,
Тебе бы в сторону «хлопушку»!

Подбит, ведь явно не везёт,
И парашют безумно светел!
Они внизу, но к ним несёт
Тебя потоком южный ветер.

Не за мерцанье орденов
Врагами к валуну прижатый,
Ты крикнул им: «За пацанов!»
И.. выдернул чеку гранаты.

Сумел пожертвовать собой,
Врагов отправив в преисподню.
А самый главный в жизни бой
Ты, Рома, выиграл сегодня!

Любовь наивна и горда,
Пусть ей и лгут, и лицемерят,
Не предавайте никогда
Людей, которые вам верят.

Наполнить мысли до краёв
Обидой – малая заслуга.
Вы сердце слушайте своё,
Себя не загоняя в угол.

Измена – не всегда успех,
А вот назад вернуться сложно.
Вы всё-равно любите тех,
Вернуть которых невозможно.

А вот когда придёт беда,
Тогда поймёте что вас губит,
Не предавайте никогда
Людей, которые вас любят.

Любовь – она не для потех,
В одну реку не входят дважды.
И помните всегда о тех,
Кто вам доверился однажды.

Не повторяюсь, нет, не повторяюсь,
А просто от волнения горю.
Я на тебя смотрю и вновь теряюсь,
И нужных слов опять не говорю!

Нет ничего дороже моей страсти,
Нет драгоценней ни в каких краях,
Чем искры не придуманного счастья
В твоих глазах, любимая моя!

И как бы жизнь меня порой не била,
Какую б не накликала беду,
Хочу, что б ты меня не разлюбила,
Когда устану или упаду.

Не повторяюсь, нет, не повторяюсь,
Но нет дороже ни в каких краях,
Чем этот миг, когда с весной сливаясь,
Смеёшься ты, любимая моя!

Ты всё поймёшь, ни слова не сказав,
Своим теплом моей души касаясь.
И смотрят в сердце карие глаза,
С моей любовью накрепко срастаясь.

В них чистота моей родной земли,
В них васильков лазурное цветенье.
Душистыми полянами легли
К твоим ногам лугов переплетенья.

Любовь моя, навечно задержись,
Не знай потерь и горестей разлуки!
Я в твои руки вкладываю жизнь,
И к сердцу прижимаю эти руки.

Тернистый путь преградами устлав,
Судьба уже глумится в жалкой тризне.
Но мы ещё напишем много глав
Для долгого романа нашей жизни.

Какая боль…. Нас, взрослых, обесславив,
Среди огня метались голоса,
Как ангелочки, крылышки расправив,
Детишки поднимались в небеса….

Какой же срок короткий им отмерен,
Какую боль душа перенесёт?!
Ведь кто-то был наверняка уверен:
Здесь рядом мама, и она спасёт!

Но в душегубку превращая здание,
От жара в стенах тлело волокно,
Отец, уже теряющий сознание,
Спасая, сыну открывал окно.

Больней утрат нет ничего на свете,
Эх, знать бы только, что наступит ночь!
И уходя, нас не прощали дети
За то, что мы им не смогли помочь.

… Мы в мир пришли и возвратимся в вечность,
В край светлых душ, которые нас ждут,
Вот только жадность наша и беспечность,
Ещё не раз накликают беду.

Мороз крепчает….Тусклая луна
Промёрзший светом в темноте искрится,
На лавочке зачитанный журнал,
И мелкий иней на его страницах.

По всей округе тихо – ночь грядёт,
Пустая остановка и дорога….
Автобус обязательно придёт,
Но, как всегда, задержится немного.

В морозной дымке фарами моргнув,
Я вижу, как спешит моя потеря.
Водитель, подозрительно взглянув,
Кивнул устало, открывая двери.

В салоне пусто. Сумку подтянув,
Кондуктор дремлет, не приметив "зайца",
Лишь девушка, прильнувшая к окну,
Подтаявший кружок разводит пальцем.

Спешу домой, и в городе большом
На улицах морозных нет затора,
И понимаю, как же хорошо
Надвинув шапку, слушать гул мотора!

Но, кажется, я тоже задремал,
Во сне гадая, почему мне снится
Забытый кем-то старенький журнал,
И белый иней на его страницах…

Шумят поля под слабым ветерком,
В лучах горячих наклонилось небо.
Мы вместе с материнским молоком
В себя впитали нежный запах хлеба.

Пусть говорим на разных языках,
Пусть разные в одеждах и обличье,
На крепких деревенских мужиках
Держалась Русь во всём своём величье.

А надо было – шли на смертный бой
Под грозный клич не опустив забрала,
И умирали, жертвуя собой,
От рекрута-юнца до генерала.

Уменье жить и мудрость стариков,
Как клад бесценный сохранялось в детях.
Мы Русь святую в глубине веков
Не потеряли в страшных лихолетьях.

Под шелест трав гудит пчелиный рой,
И светит солнце, небо обнимая.
Я каждый вздох речушки под горой
Благословеньем в сердце принимаю.

Я тебя сберегу
в лабиринте судьбы нескончаемом,
Сберегу от наветов,
от сглазов чужих и обид.
Ведь пока я живу
и творю в этом мире отчаянном,
Наше счастье с тобой
неприступной бронёю стоит.

Я другим покажу -
в небе звёзды не стали бледнее,
Что огнём путеводным
сияют в чернеющей мгле.
А две звёздочки наши
всё ярче,теплей и роднее
И надеюсь,что светят
кому-нибудь здесь,на земле.

Я тобою живу,
я тобою болею пожизненно,
И спасает меня
от несчастий большая любовь.
На ухабах судьбы,
от усмешки её укоризненной
Словно феникс встаю
с пепелища погасшего вновь.

Свет фонаря к полуночи потух,
Грустит ноябрь, и нет зиме управы.
Ложится снег, как будто белый пух,
Периной мягкой покрывая травы.

Так умирает осень не спеша,
Ледовой коркой на замёрзших лужах,
И стонет разноцветная душа
В пустых лугах от приходящей стужи.

Горят огни в натопленных домах,
В белесый цвет раскрашивая крыши
Кружа, снежинки мечутся впотьмах.
Уходит осень. Тише, тише, тише.…

А я всё время думаю о том,
Что счастье не зависит от погоды,
Ведь есть на свете самый тёплый дом,
В котором задержались наши годы.

Огонь в глазах словам любви сродни,
А поцелуй незыблемой основой.
Мне кажется, что мы с тобой одни
Друг друга понимаем с полуслова.

Средь тысяч неизвестных адресов,
Свой путь найдя через моря и сушу,
Как в притяженье разных полюсов
Летят навстречу родственные души.

Как здорово, что существуем мы!
Но с каждым шагом время невозвратно,
Тропинку от богатства до сумы
Трудней гораздо повернуть обратно.

А, может, тот же нищий иль купец
Ночами тайно шепчет чьё-то имя,
И в каждом притяжении сердец
Живёт любовь, хранимая двоими.

Блеск в глазах, приподнятая бровь,
Солнце светит, как огни софитов.
И в лучах идёт моя любовь
В ярком платье цвета малахита.

Хоть сейчас под царственный венец!
Фаворитки-ивы ветки клонят.
Ветер, как обласканный птенец
Притаился на её ладонях.

Лес, впитав лазурный небосвод,
Нежится в красе необъяснимой,
И журчанье песней тёплых вод
С голосом сливается любимой.

Стелют травы под ноги поля,
В нежной трели соловьиной свиты
Радуясь, спешит любовь моя
В ярком платье цвета малахита.

По мотивам произведения Татьяны Алексеевой "История о собачке"

Шёл тепловоз обычный, маневровый,
И машинист весёлый, разбитной
Бурчал себе под нос мотивчик новый,
И радовался - завтра выходной!

Под стать ему колёса в такт стучали,
Куда – то в небе плыли облака,
И не было здесь места для печали,
Предчувствия тревожного звонка.

За семафором белою бумажкой
Привиделось какое-то пятно.
Он, молча сдвинув набекрень фуражку,
Убавил скорость, выглянув в окно.

И лишь потом, когда подъехав ближе,
Он в исступленье дав «по тормозам»,
Шептал себе: «О, боже, что я вижу!»
И всё не верил собственным глазам.

А там, на шпалах, белая собачка
Закрыв глаза, у смерти на краю,
Дрожа слегка, лежала, как в горячке,
На рельс положив голову свою.

Визг тормозов. «Ну, надо же случиться!
Мне, кажется, я вовремя попал!
Постой, я понял - ты самоубийца?!»
И поднял неразумную со шпал.

«А где хозяин? Бросил и уехал?
И ты решила кончить жизнь свою
Всем равнодушным этим на потеху?
Смотри в глаза, я правду говорю!»

… Шёл тепловоз обычный, маневровый,
Пел машинист, коль, от рожденья дар,
Смотрел на жизнь в окно попутчик новый,
Повизгивая в такт колёсных пар.

Не истерика и не подвох:
Не подвластна печаль лечению.
Без тебя мой последний вдох
Не имеет уже значения.

В тучах мечется март в слезах,
Небо жаждет тепла весеннего.
Гаснут искры в пустых глазах,
Словно отблеск костра последнего.

С ритма сбитое невзначай,
Время властно в душевном творчестве,
Но, закованное в печаль,
Молча мается в одиночестве.

Мудрость жизни – уметь читать
Боль в глазах, что тобой наказаны.
Жаль, ошибок не сосчитать,
Как и слов, что в порыве сказаны!

И не милостыню просить,
И не робище мне донашивать,
Что б оставить себе на жизнь
В сердце толику счастья нашего!

Счастье – это уметь любить,
Не боясь за шаги неверные,
И стараться счастливым быть!
… Вот об этом и всё, наверное.

Уходит год, последняя прогулка….
Кружится снег над кронами берёз,
Лишь скрипнет ставня где-то в переулке,
Да одиноко гавкнет чей-то пёс.

Заглянет в сквер, потом вздохнёт у клуба,
И постоит под куполом святым.
Никто не видит, как накинув шубу,
Уходит он по улицам пустым.

Спешат часы, но время всё рассудит
В извечном споре о добре и зле,
Да, от болезней умирали люди,
Но кто-то и рождался на земле.

Ну, всё, пора, давно метель замолкла,
Пусть люди веселятся и поют!
А Новый год, заглядывая в окна,
Уже обходит вотчину свою.

Ну, вот и всё, опять похолодало,
И лес притих, наверно, неспроста,
Последний лист, склоняясь запоздало,
Никак не оторвётся от куста.

Скрипит калитка от порыва ветра,
Под гнётом туч потускли небеса,
Идёт зима, и сотни километров
Покрыла белоснежная краса.

Ночами грустно замерзают лужи,
Ушли на юг осенние дожди,
И стылый день над улицами кружит,
Снежинками на крышах наследив.

Рябина вздрогнет, скрипнув от морозца,
Потом затихнет до весенних нег.
Последний лист, упавший у колодца,
Заносит первый долгожданный снег.

Через сотни преград, как на карту пунктиром ложатся
Вехи жизни моей, где смешались и вера, и труд.
Я куда-то спешу, забывая порой отдышаться,
По дороге в которой ещё не отмечен маршрут.

Мне казалось всегда, что достигну такие высоты,
Где мечта и любовь вспыхнут заревом яркой звезды,
И дополнят стихи неприметные прежде красоты,
Каждой строчкой своей, как журчанием чистой воды.

Не боясь штурмовал без сомнений крутые отроги,
Не грустя принимал своей жизни любой оборот,
Я хотел всё успеть, выбирая навскидку дороги,
И сумел повернуть, слава богу, на свой поворот.

Бесконечности нет, всё когда-то должно завершаться,
Веет грустью покой, если сердцу привычна борьба.
Через сотни преград, как на карту пунктиром ложатся
Вехи жизни моей, что давно начертила судьба.

Краски осени обесцветились,
И моя запечалилась жизнь,
В сентябре мы с тобою встретились,
В сентябре потом разошлись.

А казалось бы не безбожники,
Стылым ветром пришла беда,
И помчались пути-дороженьки
С горьким придыхом в никуда.

Без возможности возвращения
Верно, легче судьбу корить,
Обернуться бы для прощения,
Только что теперь говорить.

Где найти для души спасение,
Как смогли разойтись любя?
Вот и мается грусть осенняя
В одиночестве без тебя.

Повороты и лихость крутизн,
Время мчит меня через кюветы,
Я чертовски люблю эту жизнь,
Эти ночи и эти рассветы!

Как же славно, упав на траву,
Подсмотреть, как целуются зори,
И как долго над лесом плывут
Облака в своём дальнем дозоре.

А с утра своим первым лучом
Солнце робко скользнёт по макушкам,
И рябина мелькнёт кумачом
На далёкой заросшей опушке.

Затаится под ветками крон
Ностальгия, что сердце пронзала,
… Стоит только ступить на перрон
Позабытого с детства вокзала.

Нет дороги такой, что когда-то кончается,
В жизни часто её проложить нелегко,
Как листки на ветру наши судьбы качаются,
И, сорвавшись, летят далеко-далеко.

Только с нами всегда наша малая родина,
Здесь на зорьке в лугах утро стелет туман,
Здесь заваренный чай из листочков смородины,
И малиновый звон, и вишнёвый дурман.

Суетой городов мы в душе восхищаемся,
А о ней невзначай вспоминаем порой,
Но однажды назад всё-равно возвращаемся
В этот сказочный край под сосновой горой.

И заваренный чай из листочков смородины
Вдруг напомнит о той, что уснуть не даёт,
Потому что всегда с нами тихая родина,
И тот самый туман, что из детства плывёт.

Я во взгляде твоём таинственном
Пропадаю, как в вихре вьюжном,
Быть хочу для тебя единственным,
Самым лучшим и самым нужным.

Не сгорит любовь, не обуглится,
Мне б в глаза твои окунуться,
Да под руку пройти по улице
И от счастья не задохнуться!

Ну, куда же вы, годы, уходите?
Разве можно спешить так яростно?
Только сердце стучит, как ходики,
Замедляя свой ход безжалостно.

Всё качает судьба суденышко,
В лютом шторме грозит разбиться.
… Мне бы счастья испить до донышка,
И в любви своей раствориться.

Я каждый миг благословлю,
Что сохранили, не порушив,
И каждый раз твой взгляд ловлю,
Который смотрит прямо в душу.

Сюжетом доброго кино
Едины судьбы изначально,
А я тебя уже давно
Привёз сюда совсем случайно.

Коврами годы не стеля,
Наш календарь судьба листала,
Случилось так – моя земля
Давно твоей землёю стала.

В погожий день, когда вокруг
Июль притих в тени дубравы,
Пойдём с тобой на дальний луг,
Где ароматно пахнут травы.

И ковылями поиграв,
Метнётся ветер за овражки,
А ты, в плену зелёных трав,
Всё будешь рвать свои ромашки.

Спасибо, что ты рядом, тут,
За то, что ты со мной, Наташка,
За то, что на лугу цветут
Твои любимые ромашки.

Теперь я знаю – сделав круг,
Судьба прервётся у ограды.
… Я жив, пока есть этот луг,
Пока твоё дыханье рядом.

Снова злится зима, снова злится и хмурится,
Поднимая метель, кружит вальс на ветру,
Лишь горят фонари на заснеженных улицах,
Одиноко горят, чтоб погаснуть к утру.

Можжевеловый куст под сугробами горбится,
Мирно спят снегири, схоронясь от беды,
А позёмка опять всё куда-то торопится,
Заметая асфальт, заметая следы.

Тишина и покой за витринами блёклыми,
Разомлели дома от тепла батарей,
Только тихая грусть, притаившись за окнами,
Через стёкла глядит на огни фонарей.

Запуржила зима, и деревья сутулятся,
Во дворах никого, хоть кричи не кричи,
И не гаснут огни на заснеженных улицах,
Всё горят и горят для кого-то в ночи.

Вновь огни за окном безразлично моргают кому-то,
И вагонная дробь затухает с обеих сторон.
Остановится поезд московский всего на минуту,
И я тихо ступлю на ночной молчаливый перрон.

Звонко треснет в ночи от мороза сухая лесина,
И почувствую разом, как в лёгкие холод проник.
В безнадёге уткнётся мне в ноги замёрзшая псина
И затихнет, пытаясь согреться хотя бы на миг.

«Что, дружище, замёрз? Ну, иди, я тебя отогрею!»
И горячей ладонью замёрзшие трону бока.
«Я подумал сейчас, и возникла такая идея:
Может, нам расставаться надолго не стоит пока?

Приведу тебя в дом, где собачьи закончатся муки,
Ты поймёшь навсегда, что бывает и в жизни светло!
В нём меня и тебя приласкают любимые руки,
В этом доме уютно, а главное – очень тепло».

Но слова растворятся под небом пустынным и гулким,
Где-то ухнет вдали подо льдом засыпающий плёс.
…И пойдём в никуда по холодным ночным переулкам,
Я - таёжный бродяга и мой замерзающий пёс.

Холода неспеша снова землю дыханьем коснулись,
Под навесами крыш слышен ропот простых сизарей,
Засыпает ноябрь в тишине неприветливых улиц,
Тихо падает снег и кружится в огнях фонарей.

Нет, ещё не зима, словно осень чего-то боится,
Разбросав невзначай по дворам невесомый пушок,
А из труб сизый дым над домами беспечно клубится,
Значит, людям тепло, значит, всё у людей хорошо.

Пусть ещё не мороз, и над парком вечерняя нега,
И скучает фонтан без привычного плеска воды,
Засыпает ноябрь, убаюканный шелестом снега,
Почему-то опять на аллеях засыпав следы.

То ль зима, то ли нет, этот вечер сейчас безголосен,
Белоснежный ковёр застилая до самых дверей,
На посёлок опять опускается белая осень.
… Тихо падает снег и кружится в огнях фонарей.

Жизнь, как река...Однажды на износе
Захочется последнего глотка.
А в старом парке тихо дремлет осень,
И в лужах суетятся облака.

Мы в книге жизни вехи помечали,
Писали непридуманный рассказ,
Однажды свою осень повстречали
Когда-то среди тундры в первый раз.

Среди озёр кружилось счастье наше,
В дождливом вальсе душу теребя.
Холодный ягель, как букет ромашек,
Был северным подарком для тебя.

... А осень, как художник, своей кистью
Картины снова пишет во дворе.
И незаметно опадают листья,
Как годы в отрывном календаре.

И нет ответа в заданном вопросе:
Всегда ли был перед собою чист?
Когда-нибудь уйдёт и эта осень,
На землю сбросив свой последний лист.

Полночь. Город. Вокзал. Пристают к пассажирам цыганки,
И парнишка косит хитрым взглядом на мой чемодан.
А я снова хочу до безумства на берег Сызганки,
Посидеть у ольхи, поддаваясь на свой же обман.

Время, словно палач, в клочья рвёт мою душу нагайкой.
Я прощу ему всё, мне бы воздуха только глоток,
Постоять на горе, под которой родная Тумайка
В речку Инзу несёт нескончаемый водный поток.

Невозможно забыть посиделки гурьбой до рассвета,
Там далёкий сверчок беспокойно трещал под мостом.
Нам казалось тогда бесконечным цветастое лето,
И не думал никто, что придётся расстаться потом.

Мы гуляли в лугах и играючи падали в клевер,
А девчонки шептались, поверив в свои миражи.
… Я не еду домой, я опять уезжаю на Север,
Где гуляет пурга, и сиянье по небу бежит.

Может, всё что хотел, для людей я уже написал,
Может, лира случайно покинула сердце поэта?
Ну, а я всё искал, к сожаленью, не зная про это.
Только искра не вспыхнет из старых избитых кресал.

И, перо отложив, я задумался: как теперь жить,
Как без рифмы смогу приоткрыть заповедную дверцу?
Рассказать о любви, что заполнила душу и сердце,
Об ушедших друзьях, о которых не в силах забыть?

Память, словно кино, всё ценней по прошествии лет.
Из написанных слов возникают знакомые лица,
А стихи не спеша шелестят на потёртых страницах,
И надеюсь, что есть в этом шелесте нужный ответ.

Ложится снег впервые, неуклюже,
Поставив точку в спорах непростых:
Всё, как зимой…. И отражаясь в лужах,
Закрашивает чёрные кусты.

Скользнёт весёлой змейкой у овина,
Затихнет молча над речной лукой.
Грядёт зима, и вот ноябрь незримо
Помашет замерзающей рукой.

Прощанием из зимнего букета
Снежинки разбросает у двери,
Всё, как зимой…. И вспугнутые кем-то
Взлетят с замёрзших веток снегири.

Спешит зима, и снежные наносы
На улицах дорожки серебрят.
Ложится снег, раскрашивая осень
В рябиновые краски ноября.

Девяностые…. Трудное время
Наложило на судьбы печать,
Нам досталось нелёгкое бремя:
Всё разрушить и снова начать.

Это нынче узорная плитка,
Да под «хитрый» замок щеколда,
А вот раньше любая калитка
Без запора стояла всегда.

Мы не видели наши огрехи,
Нам казались все беды извне,
И текли самогонные реки
По истерзанной нами стране.

Мы в наивности нашей не знали,
Что Союз безвозвратно ушёл,
И в семейном кругу обсуждали
Как же было тогда хорошо!

А юнцы без сомнений и страха,
Находя себе новых богов,
Лезли в бизнес до полного краха,
За друзей принимая врагов.

Ведь они из особого теста,
Быть богатым – вершина судьбы!
А потом нуворишей невесты
На погост провожали гробы.

… Всё распродали, всё разметали,
Опускаясь до самого дна.
Даже если мы лучше не стали,
Всё-равно это наша страна.

Эх, забросить бы время на полку,
Превратить девяностые в тлен!
Нулевые, десятые…. Только
Как же трудно подняться с колен!

Может быть, и не ели мы сладко,
И одежды не так хороши.
… Я Россию люблю без остатка
Каждой хрупкой частицы души.

Ты со мной каждый день и час,
Годы-птицы так быстро мчатся!
И не верится мне сейчас,
Что могли мы не повстречаться.

Сколько времени утекло,
С нашей первой ямальской стужи.
А ладоней твоих тепло
До сих пор согревает душу.

Ведь другого нам не дано,
Пусть мы смертны, но счастье вечно!
Я болею тобой давно
Безнадёжно и бесконечно.

Боль нелепых родных потерь,
Так похожих и непохожих….
Жаль и тех, кто захлопнув дверь,
Затерялся в толпе прохожих.

По берегам наносы бахромой,
И от морозов стынут лапы кедров,
А мы с тобой торопимся домой
За тысячи холодных километров!

В купе заглянет поздняя звезда:
Мол, спать пора, рассвет ещё не скоро!
В веснушках окон мчатся поезда
Через Урал на волжские просторы.

Разъезды, полустанки, города,
И серпантин вдоль горного отрога.
Как в бесконечность тянет провода
За горизонт железная дорога.

Искрится снег и вместе с полутьмой
Взмывает в небо от порывов ветра,
А нам с тобой так хочется домой
За тысячи холодных километров….

Корка хлеба, у печки скамья,
На коленях открытая книжка….
Неужель это всё-таки я,
Грустный мальчик в коротких штанишках?

Я не ведал тогда, сколько лет
Буду что-то искать неустанно,
Часто люди, смотрящие вслед,
Удивлялись мечте моей странной.

Но не знал, что достигнув мечты,
Слёзы счастья приму, как награду,
Потому что навстречу шла ты,
Без сомнений ломая преграды.

… Расписалась на окнах зима,
Укрывая снегами заборы,
И намёты с утра, как кайма,
Вдоль железной ограды собора.

Если богу захочется вновь,
Я пройду эту злую годину.
Ведь есть родина, ты и любовь,
Что слились для меня воедино.

Я уходил и возвращался вновь,
Не назначал свиданий у фонтанов,
Я думал, что безумная любовь
Бывает за обложками романов.

А у печали женское лицо,
А у печали тоненькие руки,
Накинутое наспех пальтецо,
И боль души в предчувствии разлуки.

Я уходил, захлопывая дверь,
И жизнь моя неслась по перекатам,
Ну почему я думаю теперь
О тех глазах, отвергнутых когда-то.

Судьба моя по жизни всё плывёт,
И каждый долгий одинокий вечер
Я понимаю, что любовь её
Ещё живёт надеждой скорой встречи.

А у печали женское лицо,
А у печали тоненькие руки,
Накинутое наспех пальтецо,
И боль души в предчувствии разлуки.

Это проще теперь, по прошествии лет,
Быть понятливым, мудрым и тонким.
… Дали мама и папа когда-то билет
Мне на поезд с названием звонким.

Только как же спешил этот поезд тогда
В так желанное мной королевство!
И останется в лете уже навсегда
Остановка с названием "ДЕТСТВО"

Книжный мир вдохновлял, не имея границ
Совершенством своим даже в малом,
И "ОТРОЧЕСТВО" мчалось под шелест страниц,
Увлекая к далёким вокзалам.

А на небе сияла другая звезда,
Уходили и боль, и угрюмость.
Как красива была и манила тогда
Долгожданная станция "ЮНОСТЬ"!

Исчезали за стылым окном холода,
И, я помню, как очень хотелось
Непременно остаться на годы-года
На перроне с названием "ЗРЕЛОСТЬ".

И всё ниже к земле на полях ковыли,
До «конечной» немного осталось.
Вот уже семафором моргает вдали
Остановка с названием "СТАРОСТЬ".

Только мне не сюда…. Не приемля хулу,
Я однажды уйду, словно в замять.
И, порвав свой билет, постою на углу
У безжалостной станции "ПАМЯТЬ".

Я мечтал пролететь выше всех на крылатом коне,
И, взлетев на Парнас, позабыть, что пришёл из босоты,
Но не думал тогда, что уже уготована мне
Непростая судьба и не взятые в жизни высоты.

Где-то долго плутал, заблудившись, мой славный Пегас,
Может, музу искал для меня в родниках Геликона.
А я ждал и хотел, чтобы в сердце огонь не погас,
Чтобы богом не стал, сам себя превращая в икону.

И, торя себе путь, все прекрасные чувства поправ,
Никогда б не сумел хоть однажды стоять над законом.
Я всё понял потом: сколько прав был, а сколько неправ,
И сумел обуздать победившего, было, дракона.

Всё куда-то течёт поэтической жизни река,
В тишине родников, собирая из строк свои воды,
Где-то там и моя льётся в общем потоке строка
Между двух берегов к горизонту небесного свода.

Пожелтел опять родниковый край,
Просто осень слёзы льёт на стволах берёз,
Шелестит листвой разноцветный рай,
Место, где родился я и рос.

В этой сказке нет ни имён, ни дат,
Разыгралась на ветру листьев канитель,
Кружит, как в кино, тихий листопад
В воздухе осенняя метель.

Только сказка вмиг не кончается,
Оживают на реке листья в чудесах,
И плывут они, и качаются
На своих намокших парусах.

Журавлиный клин тонет в просини,
И кричит из-под небес, отправляясь в путь.
Задержись ещё сказка осени,
Задержись хотя б ещё чуть-чуть!

На краю села за околицей,
Где гнездятся кулики,
В одиночестве ива-скромница
Зеленеет у реки.

Ива, ивушка, ветки клонятся,
От печали, говорят.
Отчего ж меня он сторонится
И всегда отводит взгляд.

Я любовь свою запоздалую
Доверяю только ей,
Утону в ветвях и пожалуюсь
Ей, подруженьке моей.

Жаль, когда-нибудь мы состаримся,
Было, не было - простим.
Вместе с ивою мы печалимся,
Вместе с ивою грустим.

Ива, ивушка, ветки клонятся,
От печали, говорят.
Отчего ж меня он сторонится
И всегда отводит взгляд.

Знаешь, мама, я опять скучаю,
Память помнит, а душа кричит,
Только ты опять не отвечаешь,
И упрямо телефон молчит.

Не вздыхаешь, не даёшь совета,
Тысячи вопросов вразнобой….
Я ведь, мама, в поисках ответа
До сих пор советуюсь с тобой.

Год прошёл, но ты всё так же рядом,
Временем не лечится беда,
Смотришь на меня печальным взглядом,
И жалеешь, знаю, как всегда.

Жизнь идёт, и снова осень плачет,
Листья разбросав по октябрю.
Знаешь, мама, я теперь иначе
На себя со стороны смотрю.

Не грусти, печалиться не надо,
Нас с сестрёнкой обошла нужда,
И отец с тобой, наверно, рядом.
… Наши мама с папой навсегда.

Наташе

Казалось бы, какой забавный век:
Компьютер, Вайбер, фото в аватаре,
Но вот уже как близкий человек
Я для тебя играю на гитаре.

Стихи лечили шрамы старых ран,
И ты меня не уставала слушать,
Не замечая, что через экран
Одна в одну врастали наши души.

Я верил, что часы не тороплю,
Но по ночам с собой упорно спорил.
И вот оно желанное "люблю",
В избытке чувств своих на мониторе!

Ненастный день, осенняя пора,
Ямальский дождь у трапа самолёта,
И вряд ли знали мы ещё вчера,
Что будет после этого прилёта.

А я боялся только одного,
Что ошибёшься, всматриваясь в лица,
Ведь не похож я вовсе на того,
Придуманного сказочного принца.

… Давно с годами улеглась молва,
Сомнения людей в советах мудрых,
А память помнит нежные слова,
И поцелуй среди молчанья тундры.

Душа не сразу умирает в нас,
Она порой пытается сражаться….
На всякий случай, поменяв окрас,
Мы можем льстить, мы можем унижаться.

Мы можем жить аморфно, неспеша,
Не замечая частые потери,
И стонет наша честная душа,
В хорошее переставая верить.

И устремляясь в бесконечный бег,
Мы лепим из души своей калеку….
Вот вроде бы смеётся человек,
Но без души…. И нету человека!

На чём же наша держится душа?
Не все найдут достойного ответа.
Вся жизнь - борьба, греша и не греша,
С самим собой в великой битве этой!

Все чёрное в себе разворошив,
Из года в год, и дальше век за веком
Наш вечный бой с пороками души
За право быть достойным человеком….

Нашу жизнь изменить мы однажды сумеем едва ли,
Значит, в судьбах своих проложили маршруты не зря.
Нас манили к себе, словно птиц, предрассветные дали,
Где рождалась уже в колчедановых странах заря.

Тот палаточный мир навсегда покорил наши души,
Через горечь разлук закалялись на тропах сердца,
Мы спешили любить, мы умели и спорить, и слушать,
И, поверив друзьям, были преданы им до конца.

Шорох горной тайги, словно песня врывался в палатку,
Ветер мчался на юг по макушкам еловых вершин,
И буянил медведь на малиннике где-то в распадке,
Распугав глухарей ненароком в безлюдной глуши.

Говорят, что нельзя одну реку форсировать дважды,
Может, вправду тогда это будет другая река?
Бесконечен маршрут, на который мы вышли однажды,
В полевом дневнике не дописана наша строка….

Здесь комары...Здесь ягель,как цветы,
Пьянящий воздух северной округи.
«Всерьёз на Север улетаешь ты?»
Тогда спросили вслед твои подруги.

А что ты им тогда сказать могла?
Глухи сердца, не знавшие мучений.
Про боль разлук, что тяжестью легла,
Про стон души от частых огорчений?

Но вот морщинка лучиком легла,
А голова от счастья ходит кругом!
Как только ты меня найти смогла?
Об этом напиши своим подругам.

Им расскажи,как тундра широка,
Что есть любовь и за Полярным кругом.
А наша жизнь – бездонная река,
И не прожить нам больше друг без друга.

Ты так смешно опять нахмуришь брови,
Что удержать улыбку не смогу!
Твои глаза наполнены любовью,
Они меня согреют и сожгут.

Я знаю,каждый одинокий вечер
Ты обо мне молилась всем богам,
И жалобно подрагивали плечи,
И грусть слезами падала к ногам.

Накрытый столик в ожиданьи встречи,
Обидой опьянённые слегка
С какой-то грустью отражались свечи
В не начатой бутылке коньяка.

...Ты так смешно опять нахмуришь брови.
О,боже мой,ну как я их люблю!
Наполнен мир твоей большой любовью,
В которой я разлуку отмолю.

Сыну моему....

Пусть жажда жизни в сердце не остынет,
И рядом будет самый верный друг!
А я молюсь о взрослом своём сыне,
Чтоб никогда не оступился вдруг!

Пусть не лишится мужества и воли,
Когда за честь идти придётся в бой,
И женщину, любимую до боли,
Сумеет храбро заслонить собой!

Пусть в жизнь идёт «без страха и упрёка»,
Другой судьбы не требуя взамен,
Чтоб знал всегда - нет времени и срока
Для всех предательств, трусости, измен!

Нет ничего, что б можно было с честью
Нести в себе, когда свершилось зло,
В своих желаньях прикрываться лестью,
Назад шагнуть, когда не повезло.

Жизнь, как черта кольцом на древесине,
Потом опять начнётся новый круг.
… И я молюсь о взрослом своём сыне,
Чтоб никогда не оступился вдруг!

В своём классе подруг не имела она,
Не сбегала с уроков украдкой,
Дома долго могла простоять у окна
С полосатой потёртой тетрадкой.

С одиночеством горько катилась слеза,
И парням уступая дорогу,
Почему-то всегда отводила глаза,
Недотрога и есть недотрога!

Только знала она – в её сердце давно
Одноклассник с короткою стрижкой,
Что стеснялся позвать хоть кого-то в кино,
Неприметный и тихий парнишка.

Эх, печальная Муза отроческих лет,
То счастливится ей, то взгруснётся!
И смотрела ему, проходящему, вслед,
Всё надеясь, что он обернётся.

Годы лентою вдаль, словно кадры кино,
И морщины порой всё приметней,
Вот и этот парнишка женился давно
На знакомой из школы соседней.

… Говорят, что теперь её дом в образах,
И обряды свершаются строго.
Только видится боль в потускневших глазах,
Недотрога и есть недотрога….

В паутине дорог никогда не кончаются вёрсты,
Одолеть этот путь не сумеет никто никогда,
Я тебя обниму, и мы просто посмотрим на звёзды,
Ведь на небе горит и зажжённая нами звезда.

Угасая, звезда посылает печальные вести,
Ну, а наша с тобой в бесконечность дорогу торит,
Пусть она затерялась в мерцании дальних созвездий,
Но мы знаем, она обязательно где-то горит.

Я тебя обниму, прижимая к груди осторожно,
Вот опять звездопад, и теперь хоть кричи не кричи,
Видно чья-то любовь разошлась на распутье дорожном,
Так и гаснет огонь, что когда-то зажёгся в ночи.

Если б снова начать, в одночасье беду обмануть бы,
Если б заново жить, не теряя любовь никогда….
Мириадами звёзд не измерить несчастные судьбы,
Ведь для каждой судьбы предназначена в небе звезда.

Наташе…

Давай с тобой на лавочку вдвоём
Присядем молча, спутник мой любимый,
Взгрустнем немного, а потом споём
Наш «Глобус», добрый и неповторимый.

Ты помнишь ароматы горных трав?
Как вера в чудеса не иссякала?
Как бились волны, брызги разбросав,
О валуны на берегу Байкала?

Мы были выше злости и вранья,
Мы верили себе, не веря слухам,
А Эвенкия писком комарья
Испытывала нашу силу духа.

Наверно, счастье быть всегда вдвоём,
Счастливые не жаждут перемены,
И наша боль в бессилии своём
Прочь уходила берегами Лены.

Всё позади, но время так спешит,
И тикают секунды без умолку!
А песня, как мелодия души
Ещё звучит над крышами посёлка….

Кружился снег и падал на бурьян,
Ледовой коркой покрывались лужи,
Лежал на свалке старенький баян,
Который больше никому не нужен.

Казалось раньше – вечен постамент,
Хозяин молод и одет по моде,
И, как наиглавнейший инструмент
Он гордо красовался на комоде.

Менялись парки, сцены, адреса,
Где музыка божественно витала,
На мягких кнопках жили чудеса,
И пел баян, насколько сил хватало.

Вот только, жаль, с годами меркнет след,
Всему однажды свой конец приходит.
В кладовке пыльной много-много лет
Он простоял, бездельничая вроде.

Ну, а потом очередной вираж
С предательством и замолчавшей лирой,
Баян, как устаревший антураж,
Отвёз за город сын его кумира.

Так и лежал в засохших лопухах,
Уже ненужный у замёрзшей тропки.
Метался ветер в порванных мехах,
И, видимо, давно запали кнопки.

Эх, время-время, сколько не проси,
Часы не встанут даже на мгновенье!
… А снег всё так же свалку заносил,
И уходило прошлое в забвенье.

Тайна слов бередит умы,
Строчки столбиком так понятны!
В мир Поэзии входим мы
Беззаботно и… безвозвратно.

Ах, как хочется нам познать
Сладость грёз в этом мире странном,
Не печалиться, не стенать
В своём поиске неустанном.

Рай, где вечно цветут сады,
В реках солнце играет в бликах,
Где в бессмертье ведут следы
Каждой строчки пера ВЕЛИКИХ.

Там закаты всегда тихи,
И вечерней полоской света
В тайну слова зовут стихи
Неизвестных ещё поэтов,

Нежность лир без имён и дат,
Прямо сердцем своим коснуться.
… И не хочется нам назад
В прозу жизни опять вернуться.

Я во взгляде твоём таинственном
Пропадаю, как в вихре вьюжном,
Быть хочу для тебя единственным,
Самым лучшим и самым нужным.

Не сгорит любовь, не обуглится,
Мне б в глаза твои окунуться,
Да под руку пройти по улице
И от счастья не задохнуться!

Ну, куда же вы, годы, уходите?
Разве можно спешить так яростно?
Только сердце стучит, как ходики,
Замедляя свой ход безжалостно.

Всё качает судьба суденышко,
В лютом шторме грозит разбиться.
… Мне бы счастья испить до донышка,
И в любви своей раствориться.

Меня не стало много лет назад,
Когда я поднял рюмку коньяка,
Ещё не зная, что дорогу в ад
Помогут мне найти наверняка.

Ещё не ведал путь короткий мой,
И вот впервые я пошёл ко дну,
Когда однажды, возвратясь домой,
Не захотел поцеловать жену.

Я быт семейный яростно рубил,
Возненавидев в страхе слепоты
Ту женщину, которую любил,
Которой раньше приносил цветы.

Мне Змий Зелёный верным другом был,
И умирала медленно душа,
Я быстро всё хорошее забыл,
Никчемные обиды вороша.

Когда же мысль печалью изошла,
Желая то, что в жизни не дано.
Я понял вдруг – любимая ушла,
А все друзья на кладбище давно.

Так и пропал, не возвраждаясь вновь….
Стихает время, замедляя бег,
Пусть тело живо, и гуляет кровь,
Вот только умер я, как Человек.

… Меня не стало много лет назад.

Через судьбу в прошедшем сериале,
Где в главной роли оказался я,
Опять лечу куда-то по спирали
И возвращаюсь в лоно бытия.

Мелькают лица, даты и сюжеты,
В которых жизнь грустила и цвела,
И прямо в сердце бьются рикошетом
Отложенные некогда дела.

Случайных встреч непонятые знаки
Назад вернутся с горечью потом,
Ну, а пока, бросаясь в гущу драки,
Всё почему-то думаю о том,

Что не напрасно звёзды мне сияли,
С моей любовью нас соединя.
Я главный нынче в этом сериале,
И он написан только для меня…

Мы по жизни вперёд всё куда-то плывём неспеша,
На своих кораблях иногда под названием странным,
И не спит по ночам, и тоскует бродяжья душа
По нехоженым тропам и дальним таинственным странам.

Там от бед и тоски закрывает невидимый зонт,
На зелёной волне блики солнца играют по борту,
И, подняв паруса, мы ведём корабли к горизонту,
За которым опять полосою лежит горизонт.

И так будет всегда... На фарватере тайны круша,
Мы, порвав паруса, будем новые шить бесконечно.
А ночами не спит беспокойная наша душа,
И всё ждёт острова, на которых тепло и беспечно.

Но есть тысячи волн, что опасности в жизни таят,
Выбирая маршрут, мы берём себе роль капитанов,
И спешат корабли, исчезая в далёких краях,
Иногда возвращаясь легендой о сказочных странах.

То было время сладостных утех,
Запретных тем и яростных фантазий.
Я ж почему-то думаю о тех,
Кто вмиг взлетел тогда «из грязи в князи».

Всё прагматично, строго, без прикрас,
Построив жизнь в мирке своём убогом,
Чужие судьбы разрушали враз,
И каждый мнил себя едва ль не богом.

Свой путь торя, готовые к боям,
Сломав стереотипы и устои,
Они не знали жалости к друзьям,
Свою карьеру на костях построив.

Страну без страха рвали на куски,
Законы принимая в новом стиле
Одним лишь мановением руки.
Простили их? Наверное, простили.

Но до сих пор надеждам вопреки
Мы движемся различными путями.
…Жаль, не растут у мудрости клыки,
И не бывает доброты с когтями.

Бесконечны дороги холодной зимой,
Я устал, и пора возвращаться домой,
Нелегко одному, вдруг кому по пути?
И какой-то ямщик посулил подвести.

Прямо с ходу в метель рвётся тройка вперёд,
То ли в лес, то ли в степь - кто же тут разберёт,
Бородатый ямщик молчалив, коренаст.
Кони с пеной у рта рвут копытами наст.

Эй, дружище, постой, вон деревня моя,
Здесь отец мой и мать, и здесь маленький я!
Но не слышит ямщик, бубенцами звеня,
В неизвестность несёт эта тройка меня.

Да, постой, говорю, ты хитёр и лукав!
Тереблю седока за дублёный рукав:
Тот же блеск серых глаз, тот же шрам на щеке,
С удивленьем узнал я себя в ямщике.

А он тихо вздохнул: «Ты опять о своём!
Мы с тобой ведь, браток, одной жизнью живём!
Или просто забыл, или видеть не рад?
Верно, сбился с пути, не вернувшись назад!»

Ну, куда же летишь ты, двойник мой, уймись!
Понимаю, что тройка - прошедшая жизнь,
Я тебе серебром за простой заплачу!
… Мимо всех я куда-то всё-время лечу.

Отдохнуть бы чуток и раздать все рубли,
Поклониться обиженным мной до земли!
А ямщик мне в ответ: « Всё опять на потом?!»
И на выдохе рубит возжину кнутом.

Мне б коней придержать, только вышел я весь,
Вся нескладная жизнь уместилась вот здесь!
Верно, скоро конец…. Бубенцами звеня,
Прямо в пропасть несёт эта тройка меня.